Дитё. Боярин [СИ] - Владимир Поселягин

- Ладья новгородская, - еще раз отхлебнув, известил он.

- Почему новгородская?

- Надстройки высокие, так только в Новгороде строят.

- Великий или Нижний?

- Великий, на волхве который стоит.

- О как? Нужно будет с ними пообщаться.

- Хозяин и команда могут быть из других земель, кто их знает, может просто купили ладью?

- Придут, вот и узнаем, - отмахнулся я, после чего спустился к судам.

Ласке уже сделали ошейник, так что, держа поводок, я спустился вниз, и по сходням поднялся на судно. Правда, щенка пришлось нести на руках. Высоты девочка боялась.

- Ну что у вас? - спросил я Синицына.

У пушкарей проходила плановая тренировка экипажа, на скорость заряжения и правильности действий, поэтому спрашивал не из праздного любопытства.

На берегу тренировались аркебузники и лучники, воины отрабатывали защиты в строю с щитами. От последних постоянно доносилось, "Коли!", "Держи! В общем, никто не сидел сложа руки, нарабатывали навык совместных действий. Прохоров на это смотрел не одобрительно. Он считал, что я мучаю людей. Поговорка, которая быстро распространилась среди моих людей: Тяжело в учении легко в бою, им не была принята. Купец, не воин, что тут скажешь?

Ласка загавкала и дернула поводком, в сторону приближающегося судна. Несмотря на то, что они еще были в полукилометре, уже стало доноситься скрип и мычание волов.

Запах дегтя, уже стал привычен, однако идущий впереди волов казак еще и смазывал свежим. Поэтому ветер, дувший со степи доносил более острый запах.

- Земляки. Откель будете? - спросил Прохоров, у дородного мужчины. Судя по хорошему зипуну, хозяин или кормчий.

- Новгородцы мы, - степенно, наблюдая, как лайбы отцепляют от волов, ответил мужчина.

Услышав это, я окликнул купца, а это был он:

- Земляк, не отведаешь ли яств? Хочется узнать, что твориться в Великом Новгороде.

- Мы как раз хотели поснедеть, - кивнул купец, и тут же крикнул: - Алешка, стопарь судно.

Заранее прикинув, когда приволокут ладью, я приказал готовить с тройным запасом, решив угостить не только новгородцев, но и казаков. Они как раз используя длинные жерди, сталкивали ладью в воду. За кормой судно только и слышалось; давай! еще!

Наконец судно, как по салазкам, по бревенчатому желобу скатилось в воду подняв брызги и волну. Экипаж незнакомого купца, сразу же развернул ладью, и приткнул ее рядом с нашими судами.

Ни казаки ни новгородцы не отказались от угощения, поэтому с охоткой сгрудились у чана получая свою порцию. К моему удивлению, Корнилов от ушкуя не отошел, а наоборот ушел за корпус, к самой воде и пристально рассматривал новгородцев. Заметив, как я на него смотрю, он знаками попросил подойти.

- Узнал кого? - спросил я подходя к десятнику.

- Ты знаешь кто это, боярин?

- Да, он представился. Купец первой гильдии Прохор…

-… Лоскутов, - закончил за меня десятник.

- Да, правильно.

- Что он сказал, когда ты представился, боярин?

- Хм. Удивленно осмотрел, но потом перевел разговор на другую тему. Что-то там про товары. Они сейчас с Прохоровым сцепились языками.

- Он…

-… сродственник боярина Глазова. Я в курсе.

Глазов и был тем самым предателем, поэтому я сразу встал в охотничью стойку, когда купец представился. Михалыч рассказывал об этот предателе и о всей его родне. Лоскутов не был прямым родственником, он был женат на падчерице боярина. Фактически близкие родственники, хоть и без кровных уз.

- Что будем делать?

- Купец уже понял, кто я. Опознать меня не смог, вот и пытается сообразить, что это значит. Сейчас спрошу его прямо в лоб.

- По Правде мы ему ничего сделать не можем.

- Знаю. Придумаем что-нибудь.

Корнилов вышел вместе со мной из-за ушкуя и спокойно подошел к котлу, где получил свою порцию. На то, как вздрогнул купец, он не обратил внимания.

После обеда, мы подсели к купцу, не успевшему смыться. Хотя он уже послал команду, готовиться к отплытию.

- Ну что же вы Прохор Викторович, так поспешно собираетесь? А чайку на дорожку? Вдруг она последняя? - без улыбки спросил Корнилов. Мы играли хорошего и плохого мента. Корнилов сам себе выбрал роль плохого, хотя раньше всегда я им любил быть.

- Можно и чайку, - опасливо покосившись на десятника, и с надеждой на свою команду ответил купец. Казаки уже были заняты, они дождались, когда Прохоров подведет ушкуй к желобам и начали подводить волов.

- Не торопитесь так, Прохор Викторович. Нам поговорить хотелось. Как там ваш сродственник боярин Глазов? Мы тут понимаешь в рабстве были, не знаем что твориться у родных, - не менее плотоядно улыбнувшись спросил я. Ну не получается у меня роль добряка.

- Спрашивайте, что знаю, скажу, - вздохнул купец.

Провожая удаляющуюся ладью задумчивым взглядом, я обернулся к Корнилову и Ветрову, что стояли рядом.

- Мутный тип.

Воины сперва не поняли, но сообразив, закивали. Им понравилось мое определение характера купца.

- Врал. Как пить дать, врал, - согласился Корнилов: - Не мог Глазов оставить семью Красновских просто так. Не в его это характере, должен был извести.

- Сейчас и узнаем. Прохор, иди сюда! - окликнул я самого молодого воина из новичков. За сметливый характер и смышлёность, его взял под свою руку мой единственный лазутчик бывший боевой холоп Красновских, Кирилл Михайлов. Решил воспитать из него лазутчика, вот я и дал пареньку боевое задание узнать у кого-нибудь из экипажа купца достоверные сведенья. Судя по тому, как он болтал с кормчим, что-то выведать ему удалось.

- Боярин? - напомнил о себе Прохор, встав рядом.

- Докладывай боец, - очнувшись от размышлений, скомандовал я.

- Значит так…

Взобравшись на косогор, чтобы было видно удаляющийся ушкуй Прохорова, они уже удалились от берега на километр, я сказал Корнилову:

- Ты был прав, купчина не все сказал.

- Нужно было ему нож в живот воткнуть потом притопить.

- Команду тоже? - спросил Ветров, хоть и был согласен с десятником.

- Так он ни слова правды не сказал, кроме того что Глазов теперь старший воевода Великого Новгорода. Получил-таки место Кузьмы Михайловича, тать.

- Нужно увеличить скорость передвижения до предела возможного. Если он выкурит остатки семьи Красновских из имения, то семьи не останется, - сказал я, задумчиво покусывая сорванную травинку.

Ласка играла вокруг, я снял поводок, дав ей свободу. Но девочка больше чем на тридцать метров не отбегала, изредка чутко присматриваясь не уходим ли мы. Сейчас она нашла нору сурка и с интересом ее обнюхивала, гавкала и прислушивалась к эху.

- И ведь никто на него не подумает, - хлопнул по колену Корнилов.